Общее·количество·просмотров·страницы

вторник, 9 июля 2013 г.

Барон Мюнхгаузен — российский кирасир

Карл Фридрих Иероним
фон Мюнхгаузен (в мундире кирасира).
Г. Брукнер, 1752
В июле 1737 г. при штурме турецкой крепости Очаков отличился высокопоставленный волонтер русской армии принц Антон Ульрих Брауншвейгский. Во время жаркого боя один из его пажей был убит, а другой ранен. Но немецкий принц мог не беспокоиться о пополнении своего штата. Юные слуги, находившиеся при Брауншвейгском дворе, с радостью напрашивались на каждое путешествие. И действительно, в ноябре-декабре того же 1737 г. из Вольфенбюттеля пришли известия о скором отъезде в Санкт-Петербург новых пажей. Одного из них звали Иеронимус Карл Фридрих фон Мюнхгаузен. Так началась «российская» биография легендарного барона Мюнхгаузена, человека удивительной судьбы и беспримерной славы.
Почти через пятьдесят лет он станет прототипом популярнейшего литературного героя. Талантливые книги Распэ и Бюргера, замечательные иллюстрации Дорэ, счастливый графический облик — шляпа-треуголка, ботфорты, шпага, косица с бантом, само имя — повсюду вызывают неизменные симпатии.
Однако в сознании многих современников, а тем более потомков, исторический барон и барон литературный слились в единый образ.Читателей и исследователей занимали, как правило, его книжные приключения, хотя и реально существовавший Мюнхгаузен не был обойден вниманием.

Главные вехи его жизненного пути восстановлены по имеющимся в Германии источникам.
Иеронимус фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 г. в наследственном поместье Боденвердер, недалеко от Ганновера. С 1735 по 1737 г. состоял пажом правящего Брауншвейгского герцога Карла, который и отправил его к брату в Россию. В 1739 г. Мюнхгаузен был определен корнетом в кирасирский полк; в 1740 г. — он уже поручик, а в 1750 г. — ротмистр. Еще в 1744 г. он женился на лифляндской дворянке Якобине фон Дунтен; однажды ездил домой в отпуск, окончательно покинув пределы Российской империи в конце 1750 г. На родине вел жизнь типичного помещика: занимался хозяйством, судился с крестьянами, забавлялся охотой, прослыв на дружеских пирушках бесподобным рассказчиком невероятных историй. Появление в печати своего двойника, по крайней мере внешне, Мюнхгаузен встретил с неудовольствием. В 1790 г. он потерял жену. Последние годы жизни были омрачены неудачной женитьбой бездетного барона, судебными тяжбами и болезнями. Он умер 22 февраля 1797 г. и похоронен в древней монастырской церкви...
К сожалению, сведения о пребывании Мюнхгаузена в России ограничивались отдельными скупыми фактами. А между тем именно впечатления молодости, прошедшей в далекой и загадочной для европейца стране, легли в основу увлекательных и, возможно, не таких уж и баснословных рассказов.
И это не случайно. За минувшие столетия огнем, водой и людским небрежением уничтожены документы, которые буквально день за днем позволили бы воссоздать послужной список самого знаменитого российского кирасира. Недаром еще полковые историки сетовали на отсутствие архивных материалов, относящихся к XVIII в.
И тем не менее «настоящий» барон не затерялся на страницах отечественной истории, и к счастью, не все эти страницы оказались утрачены.
Предпринятые нами архивные разыскания дали значительные результаты. Достаточно указать на десятки автографов, чтобы представить уникальность этих источников; не говоря уже о содержательной стороне документов, касающихся военной карьеры Мюнхгаузена.
Совершенно конкретную трактовку получили те или иные сюжеты. Так, если вопрос о его участии в русско-турецкой войне 1735—1739 гг. пока остается открытым, то в отношении русско-шведской войны 1741—1743 гг. подобный вопрос можно считать вполне выясненным. В «особливой ведомости» Военной коллегии, направленной в императорский Кабинет, среди «отлучных же за делами ея императорского величества» в «бывшую шведскую войну» мы обнаружили и интересующую нас персону: «Того ж полку (Кирасирского его императорского высочества — А. К.) Минихгаузен находился в Риге при оставшей от того полку команде и в компании не был».
Вместе с незабвенным бароном на документальном уровне возвращается целый историко-культурный пласт XVIII столетия.
Первая систематическая публикация, раскрывающая обстоятельства службы Мюнхгаузена в 1739—1741 гг., включает материалы официального делопроизводства военного ведомства. Прежде всего это рапорты, ордера и другие полковые бумаги. Сохранность столь обширного комплекса объясняется, как ни странно, превратностями политического развития — попыткой вычеркнуть из исторической памяти кратковременное царствование Иоанна Антоновича. В правление Императрицы Елизаветы и ее ближайших преемников было изъято, уничтожено или сокрыто огромное количество дел с так называемым известным титулом. К ним относилась и полковая переписка, немалая часть которой также безвозвратно погибла.
Обнаруженные документы характеризуют Мюнхгаузена как профессионального военного — офицера русской армии, задавая масштаб восприятия и понимания его фигуры в контексте эпохи.
Будучи пажом, он занимал скромную, но весьма почетную ступень общественной иерархии. Перед ним открывались неплохие перспективы, тем более что, прибыв в страну на исходе царствования Анны Иоанновны, он был свидетелем невиданного возвышения и влияния иностранцев.
Внешняя роскошь Петербургского двора не могла не поразить и не захватить молодого человека. Балы и концерты, торжественные приемы и церемонии, фейерверки и гвардейские парады, охота и другие развлечения сменяли друг друга, скрывая подчас жестокую и беспощадную борьбу правящих группировок.
Имевший необходимую выучку, Мюнхгаузен вряд ли слишком тяготился исполнением служебных обязанностей. Среди важнейших событий тех лет, по всей видимости, было его участие в подготовке своего патрона к летней кампании 1738 г., а также в долгожданной свадьбе Антона Ульриха и племянницы российской Императрицы в июле следующего года.
Тогда Мюнхгаузен находился в том возрасте, когда почти каждый дворянин посвящал себя военному делу. В декабре 1739 г. он становится офицером Брауншвейгского кирасирского полка — весьма престижной части русской армии.
Полки российских латников-кирасир были сформированы в начале 30-х гг. для усиления боевой мощи и успешных действий как против легкой турецкой конницы, так и против западной тяжелой кавалерии. Ряд преимуществ отличал их от остальной армии и приближал к гвардии. Они были расквартированы в наиболее удобных местах, получали повышенные оклады жалованья, имели превосходство в чинах. У кирасирских офицеров было больше шансов продвинуться по службе, несмотря на то, что часто не хватало вакансий, а казенное содержание не покрывало даже обязательных расходов на дорогой мундир и лошадей.
Отправившись к полку, Мюнхгаузен покинул Санкт-Петербург, пушечной пальбой, иллюминациями и маскарадами празднующий заключение мира с Турцией; город с блистающим среди дворцов «Ледяным домом» — довольно зловещим символом уходящего десятилетия.
В 1740 г. он уже в Риге, где находит очень хороший прием у дам и кавалеров. Это естественно, если вспомнить особое положение Лифляндии и Эстляндии, отошедших к России в ходе Северной войны. Прибалтика обладала значительной автономией, являясь для империи прежде всего оборонительным и наступательным плацдармом. Потомки немецких крестоносцев, завоевавших эти территории еще в XIII в., а также горожане из немцев сохранили и даже укрепили относительную независимость. Остзейские бароны, гордо именующие себя рыцарством, распоряжались в местных органах самоуправления, добились почти неограниченной власти над крестьянами, исключительного права на земельную собственность. Они были вольны служить или не служить русским монархам.
В городах заправлял патрициат — верхушка немецкого бюргерства, цехи ремесленников ревностно оберегали свою неприкосновенность, а торговцы стремились не допускать в свои ряды чужаков.
Язык, вера, традиции, архитектурный облик средневековой Риги напоминали новоиспеченному корнету о доме. В этой среде он вполне мог чувствовать себя своим. Представитель уважаемого в Европе дворянского рода, протеже отца российского Императора, офицер привилегированного кавалерийского полка, командовавший первой ротой, состоящей при генерал-губернаторе, — все это обеспечивало достаточно высокий статус и обещало многое в будущем...
Конечно, наиболее привлекательной была парадная сторона кирасирской службы. Могучие кони, отборные всадники, богато украшенные мундиры; грохот литавр и звуки серебряных труб — производили незабываемое впечатление. Ярким зрелищем для рижан и приезжих становилось участие кирасир в различных церемониях. С восторгом отзывались о российских латниках именитые очевидцы, как это было, например, в 1744 г.: «Я очень хвалила виденные мною (войска — А. К.) и в особенности кирасирский полк, который действительно чрезвычайно красив».
Первая рота, или лейб-компания, считалась в полку образцовой, поэтому поддержание в ней надлежащего порядка требовало от Мюнхгаузена немалых усилий. Квартируя в крупнейшем военно-административном центре, он часто выступал в роли ходатая и посредника, отстаивая полковые интересы. Нелегко, как видно, давалось овладение премудростями русского языка, на котором велась официальная переписка, а главное, навыками бумаготворчества. В послужных документах ротмистра Мюнхгаузена начала 50-х гг. по поводу умения читать и писать сказано: «умеет по немецки, а по руски только говорит». Но это была общая проблема для офицеров-иноземцев, составлявших большинство в кирасирских полках. Помимо лифляндцев, эстляндцев и курляндцев, в них служили австрийцы, пруссаки, англичане, французы, итальянцы, ганноверцы и т. д.
Фактически целый год жизни «благородного и почтенного господина порутчика» Мюнхгаузена отражен в представленной публикации.
Благодаря его незаурядной судьбе востребованы оригинальные, ценнейшие источники, обычно не удостаивающиеся воспроизведения. В них зафиксированы не только любопытнейшие подробности армейского быта, взаимоотношения начальников и подчиненных, конфликтные и даже анекдотические ситуации. Сквозь бесстрастную констатацию фактов, повседневную рутину, канцелярский стиль проступают силуэты «больших» и «маленьких» людей, очерчиваются характеры; звучат живые голоса и интонации, создавая неповторимую атмосферу ушедшего времени.
Мировая «Мюнхгаузиада» пополнилась интереснейшей российской главой, и есть все основания полагать, что она будет не последней.
            Подробнее: Документы 1739—1741 гг. / Публ. [вступ. ст. и примеч.] А. П. Капитонова // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1995. — С. 10—55. — [Т.] VI.

Комментариев нет:

Отправить комментарий