Михаил Иванович Глинка в Качановке

Беседка М.И.Глинки (1871г.)

Высоко над озером, на фоне зелени стройных тополей, отражаясь в зеркальных водах озера, стоит желтая готическая беседка. Много воспоминаний связано с ней. Здесь в 1838 года работал великий М. И. Глинка. Жил Михаил Иванович, собственно, в оранжерее, примыкающей к дому, или, вернее, в комнатах при зимнем саду, пришедшем в ветхость и восстановленном позднее В. В. Тарновским. Михаил Глинка был очень хорошо знаком с первым владельцем Качановки, Г. С. Тарновским, и гостил часто у него. Особенно знаменательно его пребывание летом 1838 г. Здесь были написаны и получили свое оркестровое крещение, в исполнении оркестра Тарновского, несколько отрывков «Руслана и Людмилы».
   В своих записках Глинка говорит: «Приготовленные для «Руслана» Персидский хор — «Ложится в поле мрак ночной» и марш Черномора написал и слышал в первый раз в Качановке; они были хорошо исполнены. В марше Черномора колокольчики заменили

мы рюмками, на которых чрезвычайно ловко играл учитель пения Дмитрий Павлович Палагин»... «Мне очень памятно время, когда я писал балладу Финна: было тепло, собрались вместе я, Штернберг и мой пансионский товарищ Н. А. Маркевич. Покамест я вписывал приготовленные уже стихи, Маркевич грыз перо (нелегко было ему в добавочных стихах подделываться под стихи Пушкина), а Штернберг весело работал своей кистью. Когда баллада была кончена, я ее пел с оркестром».

    В Качановке же была написана музыка к словам малороссийского поэта Виктора Забеллы «Гуде витер» и «Не щебечи, соловейко». Когда гости и хозяева расходились спать, тогда в оранжерее у Глинки собирались: Маркевич, П. Скоропадский, Забелла и художник Штернберг, появлялся Палагин со скрипкой, Яков (лакей Глинки) с контрабасом и виолончелист. Майская украинская ночь, и без того прекрасная, оглашалась звуками музыки, пением малороссийских и русских песен до зари. В Императорской Публичной библиотеке и музее Александра III в Петрограде есть произведения В. И. Штернберга, изображающие эпизоды из жизни этого лета в Качановке, подаренные художником композитору.

   Июль. На смену поэзии и музыке настало время разлуки. Глина покидает Качановку. В честь его последний ужин в саду. Вино искрится в бокалах, раздаются тосты и пожелания. Но вот все умолкло: встал Глинка, и вновь зазвучали струны оркестра, а из уст великого композитора полилась сложенная совместно с Маркевичем и Штернбергом и положенная им на музыку баркаролла в честь Григория Степановича и его жены:

Прекрасен, о хозяин милый,

Очарователен твой дом;

Какой живительною силой

Для нас исполнен твой прием;

Тебе с Гармонией от чувства

Дает поэзия привет,

Благодарит тебя искусство

И яркий живописи свет.

Нас чаровали ночи юга

Малороссийской теплотой,

Когда на зелени их луга

Под звук валторны, под гобой

Шампанское в бокалы лили,

Когда светлей, чем наши дни.

Меж померанцами светили

Разнообразные огни...

Пусть Качановка золотая

И твой тенистый, темный сад

Предстают, как угол рая.

В них было столько нам отрад...

Мы молим Бога, чтоб достался

Вам долгий век в толпе друзей.

Чтобы ты счастьем наслаждался

И с Анной Дмитревной твоей.

   Глинка уехал. Тарновским было тяжело расставаться с великим человеком. Хотелось бы еще отдалить это время. Они решают всей семьей объехать кружными дорогами и в роще из вековых дубов встретить его вновь и выпить прощальный бокал шампанского.

В Качановке остался культ композитора Глинки, и кажется, что в ночной тишине раздаются волшебные звуки его мелодий...